Размер шрифта: Стандартный Средний Большой Контраст: Белый Черный
• Карта памятных мест Орска, посвященных ВОВ • Орск дореволюционный
 

Формы участия коня в погребальной обрядности кочевников Южного Урала в VI – V вв. до н.э.

22 августа 2012

Конь занимал особое место в жизнедеятельности кочевников Евразии раннего железного века, что нашло отражение в религиозных воззрениях, проявлявшихся в погребальном обряде.

Несмотря на это, данная тема получила слабое освещение в исследованиях по культуре ранних кочевников Южного Урала. В отдельных работах рассматривается роль коня в мифологии и космологии саков и скифов [1], использование лошади в обряде в качестве заупокойной пищи [2], изображение данного животного в скифо-сибирской художественной традиции Евразии [3].

В этой связи мы попытались рассмотреть разнообразные проявления участия коня в погребальной практике номадов, на примере археологических памятников Южного Урала конца VI – начала V веков до н.э. В работе нами было учтено 190 погребений из указанной территории . В итоге установлено, что 92 погребения (48, 4 % от общего числа) содержат различные формы присутствия коня, а именно: захоронения полных скелетов коней на древнем горизонте под насыпью кургана (10 случаев), выкладки на погребенной почве черепов лошади (5 случаев), отдельные кости скелета лошади под насыпью кургана (25 случаев), кости лошади в могиле в качестве заупокойной пищи (37 случаев), а также присутствие коня в качестве предметов конской упряжи (25 случаев).

Все перечисленные формы участия лошади в обряде очень четко коррелируются с другими элементами погребальной обрядности номадов Южного Урала. В результате, условно можно выделить две группы памятников. К первой относятся захоронения полных скелетов лошади и выкладки черепов на погребенной почве (Илекшар I,1/4, Пятимары I, 6/4, Кырык-Оба II, 15). Для данной группы характерны большие размеры курганов (высота более 1 м, диаметр более 20 м), имеющие сложную подкурганную деревянную конструкцию (шатер, сруб), кольцевой или полукольцевой глиняный вал вокруг погребальной площадки, дромосные могильные ямы квадратной или прямоугольной форм (как правило, больших размеров), южную ориентировку погребенных, а также содержащие значительное количество заупокойного инвентаря, в том числе, большое количество предметов социального престижа (блюда из драгоценных металлов, ритоны, гривны, жезлы, бронзовые котлы, деревянные чаши с золотыми пластинами и т.д.).

Во вторую группу (Пятимары I, 2; Алебастрово II, 17; Тара-Бутак; 1/2) входят отдельные кости скелета лошади под насыпью кургана и кости лошади в могиле. Для данной группы характерны курганы небольших размеров (высота менее 1 м, диаметр менее 20 м), без усложненных структур насыпи и деревянных конструкций, с простыми прямоугольными ямами, имеющими рядовой заупокойный инвентарь и западную ориентировку погребенных.

Отдельно следует сказать о предметах конской упряжи, которые присущи как погребениям из первой группы (Пятимары I, к. 8, Кырык – Оба II, к. 16), так и из второй (Лебедевка VI, к. 5, Восточно - Курайли I, 35). Так нами были зафиксированы следующие предметы конской уздечки: бронзовые и железные удила и псалии, бронзовые бляшки и распределительные пронизи, бронзовые подпружные кольца, алебастровые обоймы. Вариации их встречаемости различны. Элементы узды находились и в насыпи кургана, как правило, в южной его части, и в засыпи могилы, и в качестве заупокойного инвентаря, сопровождавшего погребенного. Но они также различаются по составу и количеству, причем наиболее богатые и вариативные комплексы конского снаряжения типичны для первой группы.

Имеющиеся различия между условно выделенными нами группами можно объяснить, прежде всего, воздействием фактора социальной стратификации [4]. Признаки первой группы являются индикаторами высокого социального положения в кочевническом обществе, требуют значительного уровня трудозатрат, содержат материальные ценности, следовательно, присущи элитарной части общества. Тогда как признаки второй группы наиболее характерны для рядовых захоронений. Так как они характеризуются значительным упрощением системы обрядовых действий, отсутствием больших затрат труда и материальных ценностей. Исходя из этого, логично предположить, что сопровождающие человеческие захоронения жертвоприношения коней являются одним из индикаторов социального статуса погребенного. И в зависимости от того, какой статус в кочевническом обществе занимал умерший, следовательно, будет проявляться форма участия лошади в его погребальном обряде.

Таким образом, мы наблюдаем довольно широкий спектр использования коня в погребальной обрядности номадов Южного Урала. Аналогии данной традиции можно выделить, как в погребальной практике кочевников скифо-сакской общности Евразии [5], [2], [6], так и у ранних кочевников Алтая [7], где она являлась весьма распространенной.

Библиографический список

1.   Кузьмина, Е.Е. Конь в религии и искусстве саков и скифов. Скифы-сарматы / Е.Е. Кузьмина. – Киев: «Наукова Думка», 1977. – С. 96–120.

2.   Смирнов, К.Ф. Савроматы. Ранняя история и культура сармат / К.Ф. Смирнов. – М.: «Наука», 1964. – 290 с.

3.   Королькова, Е.Ф. Звериный стиль Евразии. Искусство племен нижнего и южного Поволжья в скифскую эпоху (VII- IVвв. до н.э.) / Е.Ф. Королькова. – Спб: 2006. – С. 51–53.

4.   Мышкин, В.Н. Конструкция курганной насыпи и тризна как показатели социальной стратификации ранних кочевников Южного Приуралья / В.Н. Мышкин // Маргулановские чтения.  – Петропавловск: 1992. – С. 100–102.

5.    Грязнов, М.П. Аржан. Царский курган раннескифского времени / М.П. Грязнов. – Л.: «Наука» Ленинградское отделение, 1980. – 62 с.

6.   Ильинская В.А. Скифская узда IV в. до н.э. / В.А. Ильинская // Скифские древности. – Киев, 1973. – С. 42–64.

7.   Гуцалов, С.Ю. Древние кочевники Южного Приуралья VII – I вв. до н.э. / С.Ю. Гуцалов. – Уральск: 2004, – С. 119.

 

Автор:

Ушаков Александр Матвеевич